Художник Lucia Sarto – современная художница из Италии.

А из нашего окна... Художник Bernard Scholl

Чуть-чуть биографии Рудольфа Карла Гормана.

Рудольф Карл Горман – индеец народа навахо. Родился в 1937 году в семье художника. Отец преподавал живопись, возможно, поэтому Рудольф рисовал с самого детства – с 3-х лет. Рисовал везде – на песке, на грязи, царапал на камнях понятные только ему картинки. Кстати, живопись на песке является одним из элементов традиционной культуры навахо. Первые свои «скульптуры» он лепил из природной глины, так как пластилина будущий художник в детстве не видел. Большая роль в его воспитании принадлежит бабушке, которая с упоением рассказывала о его корнях, о предках, яркими красками раскрашивала легенды своего племени.

Мальчик отличался тонкой восприимчивостью, хорошо чувствовал природу. Основным занятием навахо является скотоводство, поэтому еще совсем маленьким он уходил в долины и пас овец. Высокое небо, цветы, травы, тишина наполняли его душу особым состоянием покоя, счастья и гармонии. Он любил вспоминать о детских годах и таком сладком чувстве свободы, переполнявшем его в то время. Потом учеба, служба во флоте, опять учеба в университете, но уже по специальности. В 1958 году он получил премию-стипендию на учебу вне территории США и уехал учиться в художественный колледж в Мехико. Знакомство с известными мексиканскими художниками заметно повлияло на его творчество.

Пластов Аркадий Александрович

Народный художник СССР (1962), лауреат Государственной премии СССР (1946), Ленинской премии (1966) и Государственной премии им. И. Е. Репина (1972). Автор исторических и тематических картин, портретист, пейзажист, иллюстратор. Один из наиболее ярких и самобытных мастеров, посвятивших творчество современной деревне; жанровые картины и пейзажи проникнуты поэтическим восприятием природы, жизни крестьян. Аркадий Александрович Пластов родился 31 января 1893 года в селе Прислониха Симбирской губернии в семье деревенского иконописца. Родители его мечтали, чтобы сын стал священником. По окончании трех классов сельской школы, в 1903 году Аркадия отдали в Симбирское духовное училище. Еще через пять лет он поступил в Симбирскую духовную семинарию.

Весной того же 1908 года он близко столкнулся с работой артели иконописцев, подновлявших церковь в Прислонихе. «Когда начали ставить леса, – пишет художник в своей автобиографии, – тереть краски, варить на крутом берегу речки олифу, я сам был не свой и ходил, как зачарованный, около приехавших чудодеев». Наблюдая, как на стенах старой, закопченной церкви рождался новый, невиданный мир образов, мальчик твердо решил: «Быть только живописцем и никем более».

Август колхозника 1957

В своей автобиографии художник писал о работе над картиной «Купание коней»: «Натура была столь изобильна и неисчерпаема, что иногда, и довольно часто, я становился в тупик, когда же я должен остановиться и на чем остановиться? Самое противоположное было одинаково пленительным, и едва я приостанавливался в собирательстве этюдного войска, как тотчас же начинало ныть сердце – мало, положительно мало. Да и отход этюдов был громадный. Хороший сам по себе, но будучи переведен в картину, он вдруг терял все свои положительные качества, вернее, он не выносил обтески перед тем, как ему лечь в картину, – от него оставалось слишком мало, и на одно место их надо было целый пяток, а то и больше».

В 1935 году с успехом были впервые показаны в Москве картины Пластова «Стрижка овец», «На сенокосе», «Колхозная конюшня». С тех пор он постоянный участник всех больших художественных выставок.Проходит еще несколько лет, и картина «Колхозный праздник», показанная на выставке «Индустрия социализма» в 1937–1938 годах, приносит автору заслуженный успех. Картина привлекла яркой красочностью. Здесь художник с большой поэтичностью и полнотой показал быт русской деревни тридцатых годов. Он так пишет о замысле этого полотна: «Шум, толчея, гам, . Я не пытался отдельные составные части композиции принести в жертву какому-нибудь отдельному моменту. Мне, напротив, хотелось, чтобы все путалось между собой до неразберихи и было забавно даже при длительном рассмотрении. Каждой детали мне хотелось придать ту правдивость и занятность, какая в натуре всегда присутствует. Хотелось, чтобы зритель растерянно оглядывался – куда бы ему самому присесть и с кем чокнуться… в процессе работы пришлось сделать около двухсот этюдов».